Случайно наткнулся на статейку...
"ЗАСТАВА имени маркиза де Сада "
Недавно «Комсомолка» уже писала о том, что на острове Ратманова командиры устроили настоящий концлагерь. Сегодня наш корреспондент узнал новые подробности этого cтрашного уголовного дела
Убивали его на заставе цинично и жестоко (фото из уголовного дела)
ЕЩЕ НЕ ТАК давно этот нашенский островок, от которого до Аляски ближе, чем до Чукотки, был одним из самых романтических символов Отечества
После того, что сотворили на острове Ратманова ровно год назад садисты в офицерских погонах, символом этих мест стал замученный насмерть рядовой Дмитрий Ворсин
Если бы он остался жив, то, возможно, о пограничном концлагере «большое начальство» никогда и не узнало бы. Но скрыть истинные причины смерти солдата (судмедэксперт позже установит закрытую тупую травму головы, отек головного мозга и причиненные прижизненно ожоги) не удалось. Военная прокуратура Северо-Восточного погранокруга дала делу ход. Поначалу следствие буксовало: первые лица заставы издевательства отрицали, а солдатики - 16 человек личного состава, - голодные, холодные твердили одно: «Не знаем, не видели»
Когда следствие факт за фактом раскрутит хронику беспредела, все 16 будут признаны потерпевшими. Военный суд Тихоокеанского флота вынесет приговор, и четверо подсудимых - лейтенант Щербаков, его зам, лейтенант Липеев, прапорщик Истомин и сержант Кривицкий - получат от 15 до 22 лет лишения свободы. Вины своей не признают, раскаяния даже не изобразят. Что же они совершили такого, что едва не угодили под «вышку»
Доходяги Все началось сразу после того, как начальник заставы капитан Чешуин отбыл в отпуск, оставив вместо себя на хозяйстве лейтенанта Щербакова. И тот, вчерашний выпускник Московского военного института ФПС РФ, офицер тактического уровня, юрист, принялся, будто оккупант на захваченной территории, насаждать новый порядок
Для начала ретивый лейтенант донельзя урезал ежедневный солдатский рацион. Из него исчезли масло, рыба, мясо, сахар... Раз в неделю Щербаков и его подручные устраивали массовое наказание голодом - не кормили солдат вообще. Изредка прапорщик Истомин выдавал банку тушенки или один куриный окорочок на всех бойцов
На сон давали 4 часа в сутки. Остальное время, в том числе и ночное, - муштра, дурацкая возня у вечно забитых снеготаялок, побои, пытки и снова муштра..
Пой, пока жив
Поначалу команда во главе со Щербаковым лютовала раз в два-три дня. Медленно собираешься в баню, ходишь с грязным подворотничком, наелся втихаря сухой моркови - отжимайся до упаду, получай в глаз и под дых. Потом, когда из-за голодухи на заставе началось мелкое воровство, «воспитатели» стали подходить к проступкам подчиненных с большей изобретательностью. Первым это испытал рядовой Леша Казуров, с которым «поработали» лейтенант Липеев и прапорщик Истомин: к пальцам прикрутили оголенные провода от телефонного аппарата и, добиваясь признаний, крутили рукоятку. Начиная с 15 декабря и вплоть до Нового года экзекуции стали массовыми и ежедневными
Особенно доставалось только что прибывшему сюда по призыву Сереге Судневу. Ему отвели, видимо, в назидание другим, незавидную роль мальчика для битья. Истомин и Липеев приказывали раздеться догола и стоять посреди казармы. Или в том же виде, под пинки и тычки, наводить порядок в стылом солдатском сортире
«Строгим» был и лейтенант Щербаков. По подозрению в краже продуктов он заточил все того же Суднева вместе с Толей Обориным в неотапливаемую киноаппаратную, где при температуре минус пять в одном нательном белье парни просидели несколько часов. Чтобы знать, что арестанты живы, начальник заставы-концлагеря заставлял их петь песни
Когда все из-за тех же проклятых продуктов прапорщик Истомин протащил Серегу привязанным за руки к снегоходу вокруг всей заставы, было уже не до песен. Суднев в отличие от Димы Ворсина попал в конце концов в больницу и чудом остался жив. Выжил и Серега Янчаркин. Погоняемый веселым Истоминым, он совершил марш-бросок босиком под морозец и ветер по снежному плацу. Раны на отмороженных руках и ногах пришлось залечивать в больнице. Кого-то подвешивали в спортзале, как боксерскую грушу, кого-то - окунали в бак с нечистотами, били куском каната по голым стопам. Кульминация беспредела пришлась на 30 декабря, когда замерший в ужасе островок пережил бесконечную 12-часовую экзекуцию над рядовым срочной службы Дмитрием Ворсиным.
Дима Ворсин всерьез готовился к армейской службе..
Дима умирал под громкую музыку Ему оставалось до «дембеля» меньше, чем прослужил, - 10 месяцев. Служба на Севере была не в тягость - сам из Норильска, к холодам привычный. Людмила Павловна и Сергей Александрович Ворсины были спокойны. От Димы часто приходили письма: мол, не переживайте, шлите витамины. И вдруг - как отрезало: сын замолчал
Незадолго до перевода на остров Ратманова рядового Ворсина, как и положено, приняли в «деды» и снабдили отличной служебной характеристикой. Разве можно было представить, что здесь, на новом месте службы, его уже поджидал палач в лице известного на заставе подхалима и «шестерки» сержанта Кривицкого? Когда чуть ли не ежедневные издевательства толкнули паренька к мысли о самоубийстве, Кривицкий вместе с другим палачом - лейтенантом Липеевым - разыграл уморительную для обоих сцену с виселицей и «слабаком», стоящим на шаткой табуретке с петлей на шее
Тем временем старшие Ворсины, словно чувствуя беду, отсылали одну за другой телеграммы с оплаченным ответом по адресу: «Чукотка, Провиденский район, с. Урелики, в/ч 2254». В одной из них, предновогодней, поздравив, как положено, начальника погранотряда подполковника Руслана Тезиева с наступающим праздником, еще раз просили сообщить, как идет служба у сына. В ответ - молчание. И лишь 12 января подполковник Тезиев послал депешу военному комиссару в Норильск с просьбой «известить гр-ку Ворсину Л. П. о том, что ее сын, старший мастер роты связи, рядовой Ворсин Д. С., умер 30.12.97»
Расправу над Димой чинили нагло, не таясь. Сначала побили и заперли на несколько часов в ледяной туалет. Утром пришел Кривицкий и забрал его в казарму. Из показаний следует, что «Истомин, нанеся Ворсину несколько ударов, приказал бить его каждому из присутствовавших. Кривицкий, взяв Ворсина за одежду, ударил последнего головой о дверь. Ворсин при этом кричал и молил о пощаде». Позже к издевательствам подключились Щербаков и Липеев. Диму били металлической трубой и кулаками, затем приводили в чувство на морозе. Наконец, «Щербаков дал команду уложить Ворсина на регистры отопления. Спустя 2 - 3 минуты к нему подошел Липеев и стащил за волосы на пол. Потом его подняли и снова прислонили к регистрам. Щербаков, сказав, «погрейся», просунул руку Ворсина между труб, а Липеев прижал к ним Ворсина лицом». Садисты шутили на тему «умрет - не умрет». А Дима уже ничего не чувствовал и не слышал... И еще момент - вполне узнаваемый, вполне для концлагеря. Когда рядового Ворсина вели в казарму на казнь, на заставе Ратманова играла веселая музыка
Неотправленное письмо Суд над садистами прошел в конце ноября в Петропавловске-Камчатском. Погранзастава была переформирована, ее узники, оставшиеся в живых, направлены по другим воинским частям округа. Ни один из четверых подсудимых, говорит судья, майор юстиции Дмитрий Кувшинников, виновным себя не признал. Командиры-костоломы выступили на суде с пламенными речами, обличающими систему. Мол, нечего допускать к службе на границе «дикарей и воришек». Думаете, это они о себе? Нет, о тех, кого пытали и мучили
В одном из томов уголовного дела есть письмо Истомина родне, написанное уже во время следствия, но так и не отправленное. Пишет, как боролся с «воришками», как, «вправлял им мозги». И - в конце: «Мне только 22, но все потеряно безвозвратно. На войне нам прощали гораздо больше. Не говорите ничего бабушке с дедом, да и вообще никому не говорите. Пусть думают, что я умер»
Понял ли Истомин, что он, как человек, офицер, умер давно - еще до гибели Дмитрия Ворсина
Наталья ОСТРОВСКАЯ
Владивосток
Источник: Комсомольская правда