Волшебная сила художественного допущения отвела закадровую автоматную очередь от Кости Кота (Вдовиченков), и он, вполне живой, мотает пятнадцатилетний срок за действия, совершенные известной группой лиц. Димон Ошпаренный (Мерзликин), бросивший пацанов перед лицом смерти и впоследствии хорошо поднявшийся в Москве, чтоб успокоить совесть, за баснословные деньги покупает Коту свободу.

Буслову не позавидуешь. Перехваленный сверх всякой меры, провозглашенный (не без повода, но с неприличной поспешностью) центровой надеждой русского кино, поставивший себя в заведомо проигрышные условия, когда ему надо было кровь из носу дописать полнометражный постскриптум после одной из самых жирных точек, когда-либо стоявших в конце фильма (Кота же убили, кого мы тут обманываем), — с учетом всего этого он имел хороший шанс показательно облажаться. Все шло к тому, но выкрутился, подлец.

Вот такой вот этот Кот.

Соглашусь, что режисер в первой части выложил ВСЮ свою фантазию.