"Озабоченность состоянием демократии в России - прежде всего благовидный камуфляж для прикрытия того, в чем открыто признаваться неприлично. То есть - в глубоком огорчении тем фактом, что после многих лет смуты, разорения и подневольного положения Россия - пусть и с величайшим трудом - вновь становится суверенным, влиятельным государством с ясным пониманием своих национальных интересов, находящих адекватное воплощение во внутренней и внешней политике.

Если предложить США честно, положа руку на сердце (а лучше на бумажник), ответить на вопрос - какая Россия им выгоднее - как великая демократическая держава, обладающая соответствующим экономическим и политическим весом в мире, или как слабый авторитарный режим, послушно выполняющий указания извне - то Вашингтон, без всякого сомнения, выберет последнее, как он делал, делает и будет делать всегда.

Есть и другая тема, где Западу неловко откровенничать о сокровенном: ему явно не нравится в Путине именно то, что тайно вызывает глубокое уважение. Имеются в виду личность, слова и дела президента, символизирующие курс на возрождение страны. По сравнению с предшественником, Путин владеет безупречным, аристократичным стилем публичного поведения, чувством меры и вкуса. Он точно знает, что, где, сколько и как сказать (причем, в общении с иностранными коллегами - на понятных им языках). Умеет быть или казаться жестким и сверхофициальным, обаятельным и домашним. Искренность его внешне порой настолько убедительна, что забываешь о профессиональной "шинели", из которой он вышел, той самой - застегнутой на все пуговицы. Он не чужд артистических приемов и ироничного восприятия вещей, но никогда этим не злоупотребляет

Путину не нужны личные пиар-постановщики. Любую сцену или сценку он может прекрасно сымпровизировать сам. Отдельные эпизоды из президентских пресс-конференций многие толкуют как вполне объяснимые "эмоциональные срывы" Путина в ответ на открытые провокации иностранных корреспондентов, которые, что называется, достали. Не вижу тут никаких "срывов". Были точно рассчитанные и эмоционально контролируемые реакции с полным пониманием того факта, что, немного давая волю своим чувствам, президент предстает перед обществом как живой человек, а не как политический робот, изрекающий абсолютно корректные и абсолютно пустые банальности.

Путин владеет нетипичной для России манерой предержания власти. Он отдает предпочтение какому-то особому роду властвования - лидерствует, не навязывая собственную персону, не перекармливая ею общество, не преподнося себя как вождя. В этом бесспорная привлекательность Путина для современной России, которая от вождей подустала, а к лидерам еще не привыкла.
В данном, парадоксальном случае высокое мастерство политического смыслотворчества заключается как раз в том, что с помощью грубовато-простецкого юмора и легко читаемых экивоков Путину удалось оставить себе пространство для маневра в сложной и рискованной психологической игре накануне саммита Восьмерки. Он дал понять, что по-прежнему глубоко заинтересован в этой встрече. Но не собирается платить за нее неприемлемую цену. И тут же пояснил, что именно он разумеет под неприемлемой ценой. Перед лицом огромного соблазна обрушиться на Чейни и потрафить не только нашим ястребам президент умудрился сохранить хорошие шансы на проведение саммита и в то же время предупредить о бесполезности любых попыток шантажа и диктата.

Вообще говоря, если глубоко анализировать доклад Путина, как он, собственно, того и заслуживает, то можно считать, что все его положения объективно являлись ответом Чейни. Разумеется, это был прежде всего разговор со своим народом, наполненный во многом неожиданными, но по духу типично путинскими акцентами. И именно это заставило Запад, пожалуй, как никогда внимательно, слушать российского лидера, вчитываться в текст и подтекст его выступления. Кажется, уходят в прошлое - и слава Богу - времена, когда событие, подобное обращению российского президента к Федеральному собранию, было вовсе не событием в глазах Запада. Всего лишь подробность внутриполитической жизни России, не более чем периферийный объект внимания мировых информагентств. Именно так предместник Путина приучил Запад воспринимать заявления и речи первого кремлевского лица. Западные коллеги Ельцина могли проводить с ним сколько угодно времени "без галстуков", но это не означало, что в глобальных вопросах они интересовались его мнением.

Путин же неудобен тем, что приходится не просто интересоваться, но и тщательно изучать его мнение, от которого в мировых, особенно энергетических, проблемах, зависит все больше и больше. Нравиться это не может, однако у Запада не остается иного выхода, кроме как приспосабливаться к российскому президенту и привыкать к тому, что на вопрос "Кто Вы, господин Путин?", однозначного ответа нет. Господин Путин в разных ситуациях разный. Неизменен он в одном - в стремлении сохранить Россию. И теперь уже - не просто сохранить, а вернуть ей силу, достоинство, уважение в мире, привести физический и моральный статус России в соответствие с ее великой историей и культурой, геополитической и цивилизационной миссией, интересами и безопасностью всего постсоветского пространства..........."©